Главная / Новости / Ключевые публикации сотрудников Удмуртского филиала ИФиП УрО РАН
15.08.2022
Статьи в рецензируемых научных изданиях
Яркеев А.В. К вопросу о возможности политической теологии: Карл Шмитт полемизирует с Эриком Петерсоном // Социологическое обозрение. 2022. Т. 21. № 2. С. 189-213. (Scopus Q1, WoS, RSCI, ВАК). https://sociologica.hse.ru/data/2022/06/28/1852631832/SocOboz_21_2_189-213_Yarkeev.pdf
В статье рассматривается заочная полемика между богословом Э. Петерсоном и правоведом К. Шмиттом по поводу понятия «политическая теология», которое в работе с одноименным названием ввел Шмитт в 1922 году, указав на обусловленность современных политических (государственно-правовых) понятий теологическими представлениями. Ответом на его текст стал ряд публикаций Петерсона, доказывавшего несостоятельность понятия «политическая теология» применительно к христианству по причине невозможности установления прямой аналогии между тринитарным догматом и политической реальностью, а также из-за эсхатологического характера христианской веры, умаляющего значение светской власти. Согласно точке зрения Петерсона, понятие «политическая теология» может иметь смысл только для иудаизма и язычества. Спустя почти сорок лет Шмитт посвятил отдельный труд изложению своих контраргументов, призванных показать логическую и историческую ограниченность доказательств Петерсона, обусловленных в том числе его стремлением сохранить чистоту христианской теологии, носящей исключительно догматический характер. По мнению Шмитта, предельно рафинированное представление о христианской теологии у Петерсона приводит того к игнорированию конкретных исторических обстоятельств, связанных с кардинальными изменениями во взаимоотношениях между церковью и государством, вследствие чего возникает неверное понимание политической теологии. Аргументация Шмитта основывается на тезисе о тотальности политического, которое вращается вокруг понятия «враг и друг», что находит свое отражение у Петерсона в виде теологического решения, устанавливающего различие между еретиком и ортодоксом. Граница между еретиком и ортодоксом сохраняет свой догматический характер только при условии осуществленной политической нейтрализации, но становится политически мотивированной (с делением на друзей и врагов), когда борьба между позициями достигает предельной степени интенсивности и оборачивается экзистенциальным противостоянием.
Яркеев А.В. Политическая теология: генезис концепта // Вестник Пермского университета. Политология. 2022. Т. 16. № 2. С. 5-13. (RSCI, ВАК). http://press.psu.ru/index.php/polit/article/view/5565/4017
В современных общественно-политических науках актуализация термина «политическая теология» связывается прежде всего с обратной стороной того процесса, который характеризует секуляризацию социального мира. Сакрализация и теологизация политики позволяют говорить о формировании политической религиозности светского типа, замещающей традиционное вероисповедание в социуме. Консервация религиозного регистра в современном обществе является симптомом его неопределенности, случайности и фрагментарности, инициирующих постоянное стремление к трансцендентности, воплощенной в новых формах власти. В теоретико-методологическом отношении политическая теология понимается как способ размышления об основах власти в современных обществах, символические структуры которых, отвечая за фундамент социального порядка и поддержание его согласованности, разрушаются и переживают кризис легитимности. В статье предпринимается попытка проследить генезис понятия политической теологии, начиная с греко-римской античности, посредством экспликации ключевых позиций, повлиявших на его внутреннюю смысловую динамику и концептуальное развитие. В результате автором делается вывод о том, что все ключевые социально-политические категории и оппозиции, лежащие в основе структурно-символического порядка светского общества, так или иначе оказываются связанными с теолого-политической проблематикой. Утверждается, что все попытки отделить политическое от теологического, а теологическое - от политического или подчинить одно другому заранее обречены на провал, но именно эта борьба между политическим и теологическим, предполагающая «единство противоположностей», и определяет функционирование теолого-политической «машины» западного общества.
Яркеев А.В. Политический миф в учении Карла Шмитта // Дискурс-Пи. 2022. Т. 19. № 2. С. 10-23. (RSCI, ВАК). https://www.madipi.ru/images/uploads/Discourse-p_2022-19(2)_madipi.pdf
Целью статьи является историко-герменевтический анализ, направленный на экспликацию основных идей и внутренних мотивов, лежащих в основе взглядов К. Шмитта на политический миф. Утверждается, что обращение немецкого мыслителя к мифологическому регистру было обусловлено его верой в принципиально полемический характер политического, связанного с борьбой за идеи, требующей мобилизации мифологических символов и образов. Противопоставляя «иррациональность мифа» пассивно-эстетической установке политического романтизма, К. Шмитт воспринимал миф как этическую или продуцирующую мораль «практическую фикцию», соответствующую легитимности, которая, в свою очередь, понималась им как антитеза рационально-абстрактному нормативизму и пустой законности (легальности). Опираясь преимущественно на рассуждения Ж. Сореля, К. Шмитт трактовал политический миф как психологическую и историческую силу, способную мотивировать действия участников крупных общественных движений посредством системы значимых образов, которые не могут быть поставлены под сомнение, пока в них продолжают верить. В своей атаке на либерализм и парламентаризм К. Шмитт, осознавая опасность иррационализма, тем не менее отводил мифу, выходящему за рамки категорий рационального мышления, роль легитимирующей основы для нового политического порядка. На основе проведенного исследования автор статьи приходит к выводу, что в результате синтеза научного подхода и политической ангажированности К. Шмитт создал политический экзистенциализм, который по своему существу оказался политическим мифом, претендующим на то, чтобы быть средством политической мобилизации и легитимации правопорядка.
Яркеев А.В., Попов Д.В. Биополитическая революция: pro et contra // Полития: Анализ. Хроника. Прогноз (Журнал политической философии и социологии политики). 2022. № 2 (105). С. 6-23. (WoS, RSCI, ВАК). http://politeia.ru/files/articles/eng/Politeia-2022-2(105)-Pages-001-208-6-23.pdf
Утверждение биополитической парадигмы государственного управления, видящего свою основную задачу в реализации амбициозных социально-экономических и военно-политических проектов в тесной связи с контролем над индивидами и даже заботой об их жизнедеятельности, сформировало принципиально новый тип общественного договора, ставящего в обоюдную зависимость власть и опекаемое ею население. Баланс интересов нашел выражение в форме социального государства, олицетворяющего позитивную сторону биополитического управления и обеспечивающего населению многочисленные выгоды, сопряженные с допуском к участию в экономической и политической жизни. На основе анализа развертывающихся в последние годы процессов авторы приходят к заключению, что достигнутый в ходе «большой биополитической игры» консенсус не является незыблемым. Непреднамеренным долгосрочным последствием длительного пути по инклюзии населения в экономику и политику в интересах власти стало прогрессирующее падение продуктивности для власти инвестиций в население в рамках сложившегося status quo. Эффективность таких инвестиций близка к исчерпанию. Нарастающие требования населения, ждущего от власти все большей заботы о себе, отражают тенденцию к потребительской революции снизу. Однако эти требования могут оказаться чрезмерными для биовласти, которая способна неожиданно пойти на свертывание затратного курса, не приносящего былых выгод, что формирует тенденцию к контрреволюции сверху. В этих условиях возможна регрессия власти к формам управления, отказывающим населению в ставших привычными для него жизненных стандартах.
Яркеев А.В. Рождение чрезвычайного государства из духа вечности политического тела // Logos et Praxis. 2022. Т. 21. № 1. С. 11–21. (ВАК). DOI: https://doi.org/10.15688/lp.jvolsu.2022.1.2
Философский проект «Homo Sacer» современного итальянского философа Джорджо Агамбена (род. 1942) строится на последовательном высвечивании того процесса западноевропейской истории, который приводит в наши дни к учреждению чрезвычайного положения в качестве обычной технологии государственного управления. В настоящей статье предлагается набросок генезиса государства чрезвычайного положения (чрезвычайного государства) с точки зрения эволюции представлений о государстве в аспекте метафоры человеческого тела. Ввиду того, что логика чрезвычайного положения основывается на понятии какой-либо необходимости (necessitas), позволяющей приостанавливать нормальное функционирование правопорядка, требуется поставить вопрос о происхождении данной взаимосвязи. Автор полагает, что источником идеи о взаимосвязи чрезвычайного положения и необходимости являются потребности человеческого тела, безусловная настоятельность которых оказывается исходным пунктом политического образования (Платон, Аристотель). Возникшая в греко-римском мировоззрении система взглядов на государство как на некое тело получила свое ярко выраженное развитие в средневековой цивилизации Запада. С этого момента можно говорить о возникновении понятия «политическое тело», в рамках которого происходило осмысление ключевых общественно-политических отношений. Сочетание аристотелевской концепции о вечности мира с укреплением абсолютной власти светского суверена и практическими нуждами привели к формированию идеи постоянного государства с его постоянными потребностями. Новая государственная рациональность, связанная с необходимостью удовлетворять потребности государства и обеспечивать тем самым его самосохранение, приобрела форму биополитики, фактически стирающей границу между политическим и биологическим. Чрезвычайное положение оказывается парадигмой государственного управления, мотивируемого представлением о тождестве естественных процессов и существования общества. Постоянный и непреходящий характер этих процессов задает основания производства чрезвычайности, которая утрачивает привязку к определенному моменту времени и становится потенциально вечным и непрерывным состоянием.
Шавеко Н. А. Гражданское неповиновение: понятие и критерии допустимости // Сибирский юридический вестник. 2022. № 1 (96) С. 9–16. DOI 10.26516/2071-8136.2022.1.9.
Ключевые слова: гражданское неповиновение, справедливость, стабильность, правонарушение
Рассмотрен феномен гражданского неповиновения с точки зрения его моральной допустимости и политической оправданности, т. е. с позиций справедливости. Анализируются взгляды зарубежных политических теоретиков на гражданское неповиновение. Делается вывод, что последние обычно выделяют такие критерии допустимости гражданского неповиновения, как крайняя необходимость, вероятность успеха, соразмерность, правильный мотив, условно коммуникативный характер, публичность и ненасильственность акции, готовность понести за нее наказание. Далее критикуются указанные воззрения. Высказывается позиция, что лишь крайняя необходимость и соразмерность являются убедительными критериями моральной оправданности гражданского неповиновения. Определено, что правильный мотив и условно коммуникативный характер являются признаками гражданского неповиновения, а не критериями его допустимости, а ненасилие, публичность и готовность принять наказание - это лишь проявления коммуникативной направленности. Далее анализируются взгляды отечественных правоведов. Показывается, что распространенное среди них мнение, согласно которому нарушение закона допустимо только в случаях явной и крайней несправедливости данного закона, является поверхностным и не учитывает, например, случай, когда незначительное нарушение закона оказывается единственным средством, способствующим исправлению незначительных несправедливостей, и при этом не подрывает правопорядок как таковой. Помимо этого, опровергается позитивистский тезис, что нарушение закона в принципе не может быть допустимым. Гражданское неповиновение обосновывается пониманием социума как инструмента стремления к справедливости. Утверждается, что для того, чтобы социальная система способствовала справедливости, она должна быть одновременно незыблемой и гибкой. Сделан вывод о том, что социальная норма всегда является компромиссом между абстрактностью и конкретностью: относительная абстрактность закона есть действенный способ пожертвовать конкретностью как таковой (справедливой или несправедливой) с целью обеспечить хотя бы частичную справедливость. Указывается, что необходимо найти оптимальный баланс абстрактности и конкретности, с другой стороны, необходимо также определить последствия несоблюдения не соответствующего оптимуму закона.
Шавеко Н.А. К вопросу о причинах отмены телесных наказаний // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2022. № 2 (94). С. 42-46.
Ключевые слова: телесные наказания, членовредительские наказания, смертная казнь, экономия уголовно-правовой репрессии, гуманизм, справедливость, наказания
Автором анализируются причины повсеместной отмены телесных наказаний, в основном на протяжении XIX-XX вв. Обосновывается тезис, что появление телесных наказаний и смертной казни происходит одновременно и по одинаковым причинам, связанным с усилением государственной власти и узурпацией ею полномочий решать вопросы жизни и смерти. Далее делается вывод, что существуют три главных довода против телесных наказаний: неэффективность, несправедливость, негуманность. Проводятся аналогии с доводами против смертной казни. Кроме того, отмечается связь тенденции к отмене телесных наказаний и смертной казни со стремлением ограничить злоупотребления государственной власти. Вместе с тем выявляется особая нормативная роль уголовно-правового принципа гуманизма, а также особое понимание человеческого достоинства, к которому отсылает данный принцип. Утверждается, что значение человеческого достоинства в контексте уголовно-правового принципа гуманизма не совпадает с тем значением, в котором упоминается человеческое достоинство в других правовых нормах и к которому отсылают политические философы. В результате делается вывод, что гуманизм как особое отношение к человеческому телу не имеет прямой связи с критериями справедливого наказания.
Шавеко Н.А. Справедливость договора: основные начала // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2022. Т. 19. № 1. С. 13-24. (ВАК). https://cyberleninka.ru/article/n/spravedlivost-dogovora-osnovnye-nachala/viewer
Несмотря на то, что проблематика справедливости активно разрабатывается политическими теоретиками, в фокусе их внимания обычно оказываются лишь наиболее политизированные вопросы. В результате сфера частноправовых отношений не удостаивается их внимания. Между тем в той мере, в которой справедливость можно определить как должное состояние общественных отношений, критерии справедливости применимы ко всем социальным отношениям, поступкам и действиям. Цель. В статье предпринимается попытка проанализировать сферу договорных отношений, действующее законодательство и существующие доктрины в области договорного права с точки зрения справедливости. Обосновывается необходимость создания отдельного направления исследований - теории справедливого договора (теории договорной справедливости). Методология. Предлагается положить в основу нормативных исследований сферы договорных отношений общие положения, выработанные политической теорией. Таким образом, предлагается в некотором смысле политизировать договорную проблематику, а если точнее - встроить её в общий дискурс справедливости. Результаты. Подчёркивается ключевое значение понятий воли, интереса и добросовестности для определения справедливости договорных отношений. Обосновывается дифференцированный подход к определению дееспособности субъектов договорных отношений. Рассматриваются моральные обоснования для признания сделок недействительными, изменения и расторжения сделок, а также для принудительных договоров и ограничения свободы договора. Защищается позиция, согласно которой правовые нормы, регулирующие указанные общественные отношения, по общему правилу должны принимать во внимание как согласие сторон на договор, так и их добросовестность (осведомлённость и отсутствие злоупотреблений) и, помимо прочего, взаимовыгодность договора. Исключения из этого правила требуют надлежащего обоснования. Заключение. Автором статьи философски осмысляются основные положения действующего законодательства и тем самым очерчиваются контуры теории договорной справедливости.
Шавеко Н.А. Принципы международной справедливости: Кант, Ролз и Устав ООН // Правопорядок: история, теория, практика. 2022. № 2 (33). С. 112-120. (ВАК).
Предлагается выделить теорию международной справедливости в качестве комплексного направления исследований, находящейся на стыке политологии, юриспруденции и философии. В качестве пролегомены как таковой рассматриваются статьи договора о вечном мире, сформулированные И. Кантом, принципы права народов, предложенные Дж. Ролзом, а также основные принципы международного права, закрепленные в Уставе ООН и других международных документах. Осуществляется сравнительный и нормативный анализ трех указанных наборов принципов международного порядка, выявляются их общие и особенные черты, достоинства и недостатки. В заключение делается вывод, что принципы международного устройства, предлагаемые Кантом и Ролзом, а также образующие дух действующего международного права, в значительной мере схожи, а их различия обуславливаются различной постановкой вопроса (отсюда различные субъекты, к которым применяются принципы, и различный предмет регулирования). Высказывается тезис, вопросы справедливости на международном уровне касаются самых различных ситуаций, поэтому теория международной справедливости не должна быть ограничена ни конкретной проблематикой, ни субъектным составом. При этом дальнейшие исследования предлагается осуществлять на основе предложенных Ролзом методов «исходного положения» и «рефлексивного равновесия», в отрыве от каких-либо всеобъемлющих доктрин, однако в качестве сторон, принимающих участие в выработке принципов международной справедливости в «исходном положении», предлагается мыслить индивидов, а не государства.
Шавеко Н. А. Общественное мнение и справедливость // Право: история и современность. 2022. Т. 6, № 1. С. 35 – 45. doi: 10.17277/pravo.2022.01.pp.035-045
Ключевые слова: общественное мнение, законность, справедливость, законодательство, право, мораль, нравственность.
Рассмотрен вопрос о том, всегда ли законодатель должен учитывать общественное мнение. Предварительно проанализированы проблемы определения понятия общественного мнения: проведено различие между тем, что люди думают, говорят и делают. В контексте руссоистского разграничения «общей воли» и «воли всех» сформулирована собственная позиция относительно общественного мнения. Доказано, что и общественное мнение, и действующее законодательство не всегда справедливо, при этом справедливость как общественный идеал имеет приоритет и над тем, и над другим. Отсюда сделан вывод, что законодательство, будучи формой стремления к справедливости, не всегда должно учитывать общественное мнение. Одновременно обоснована практическая значимость учета общественного мнения в контексте реализации идеала справедливости, выявления действительных потребностей членов общества, а также морального обоснования ценностей и определения лиц, уполномоченных на такое обоснование. Проведено разграничение между общественным мнением и моральной позицией общества. Законодателю, как утверждается, следует учитывать и то, и другое, но по разным причинам и с различными целями.
Воронцов В.С., Загребин А.Е. Роль исследователя-эксперта в научном обеспечении государственной национальной политики в России (1990-2000-е гг.): по материалам экспертного опроса // Вестник антропологии. 2022. № 2. С. 239-256. (RSCI, ВАК).
Проблемы национальной политики выдвинулись на первый план в общественно-политической жизни Советского Союза на рубеже 1980-1990-х гг. Полиэтническое государство испытывало в этот период серьезные «перегрузки» в области межнациональных отношений, явившиеся побочным следствием демократизации политической жизни и гласности периода перестройки. Распад союзного государства и крайне нестабильный характер развития межэтнических отношений в России 1990-х гг. (а отчасти и последующего периода) в еще большей степени актуализировали значение этой сферы деятельности государства. Со всей остротой встал вопрос о необходимости широкого применения научной экспертизы в процессе выработки и реализации государственной национальной политики, что стало серьезным вызовом для постсоветского экспертного сообщества. Последнему пришлось в ускоренном порядке переосмысливать унаследованные от советского времени концепции и представления о национализме и характере межэтнических отношений, искать новые формы взаимоотношений с государственной властью, вырабатывать механизмы воздействия на национальную политику.
Публикации в сборниках
